У Вас отключён javascript.
В данном режиме, отображение ресурса
браузером не поддерживается

deus ex//

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » deus ex// » игра » louder


louder

Сообщений 1 страница 10 из 10

1

потом оформу запилю
https://psv4.vk.me/c404527/u307613379/docs/121cd82919e8/8.gif?extra=9Bn0rZnqRBFgDqSwbllT6q0P0TVDKOYJXDltA62hIC01I_9lsJ10KyStV4WZWJcqpgZeCNLeoRTSI5ahRsJRDRiGBWEtIjydTAP4VvKJruBCdgJXu8S-_w

[NIC]lu han[/NIC]

0

2

   Погода испортилась окончательно. Долгожданное знойное лето все отказывалось наступать, а взамен ему пришла промозглая и прохладная погода, с июльским сезоном дождей, заставляющим город недели напролет утопать в нескончаемых ливнях. Разумные люди в такую погоду с работы спешили сразу домой, прятались под теплый плед в обнимку с любимым человеком или бутылкой спиртного, кому как повезет. Но вот менее предусмотрительные путники, которых разгар непогоды заставал прямо посреди улицы, спешили подыскать укрытие от грозы. В такой вечер клиентов в баре набиралось больше обычного. Дверь раз за разом распахивалась, впуская посетителей, а вместе с ними порывы холодного морского ветра и наискось бьющий ливневый дождь.
   – Вот это стихия разбуянилась, – отряхиваясь от воды, в этом роде возмущался каждый вошедший, приправляя свое праведное недовольство крепким словцом. Контингент здесь собирался не шибко высокородный – все свои, чего слова подбирать. 
   В зале пустело понемногу, пора  бы уже закрываться. Сынхен наскоро протер посеревшим полотенцем роксы для виски и спрятал их под стойку. Полотенце перекинул через плечо и вышел в зал, выпроваживать засидевшихся посетителей. Большинство жило неподалеку, так что свалив их друг на дружку для поддержки и выставив за дверь, он был уверен что «примерные» семьянины без происшествий вернуться к любимым женам. Лишь один из запозднившихся посетителей был ему незнаком. Парнишка не пойми как забрел в это место – не похож был на завсегдатая дешевых пивных заведений. Набрался в хлам, и куда теперь его девать, вызывало вопросы.
   Сынхен вернулся за стойку, оперся спиной на полупустой стеллаж и закурил, наблюдая за задумчиво уставившимся на дно стакана парнем. Его губы изогнулись в легкой, кривоватой улыбке, когда посетитель хмельно пролепетал что-то о «повторить».
   – Мы закрываемся, парень, так что пора расплачиваться и уходить, – с едва уловимой хитрецой в голосе, словно забавляясь, произнес бармен. В очередной раз затянувшись, он выпустил густую струю сигаретного дыма и спокойно добавил: – Могу вызвать такси, если будет чем заплатить.
Старый музыкальный автомат отыграл последнюю на сегодня песню и утих. Теперь тишину прерывали лишь раздающиеся снаружи раскаты грома да дождь, барабанящий по окнам.
   Сынхен потушил окурок и с улыбкой убрал со стойки бутылку джина, которая вызвала повышенный интерес охмелевшего паренька. Тот сразу загрустил.
   – Так сильно расстроился? – мужчина подался вперед, наваливаясь на стойку. Понравился ему гость – Чхве любил смазливеньких. Такого вроде и жалко на улицу выставлять в эдакую непогоду. Он неосознанно присматривался к нему, как только парень пришел в бар. Парочка обаятельных улыбок, готовность выслушать и тот поведал ему свою беду мол, с универа поперли, жизнь говно и все тлен. В его возрасте подобное и правда концом света может казаться. – Ты не загоняйся, завтра голова о другом болеть будет,столько выпить то.
Бармен вышел из-за стойки и закрыл входную дверь. Что выставлять симпатяжку не будет – он уже решил, но и в баре оставить не мог – боязно как-то за запасы спиртного, которых утром может недосчитаться.
   – Пойдем-ка, малыш, – усмехнувшись, он помог парню слезть с высокого барного стула и повел его к ведущей наверх лестнице.
   Жилищем над баром он обзавелся совершенно случайно. Отслужив срок в корейской армии, Сынхен надеялся вернуться к прежней гражданской жизни, но его ждал неприятный сюрприз. У отца был небольшой ресторанчик – семейный бизнес, который, тем не менее, приносил неплохой доход. Но пока младший Чхве отдавал воинский долг, старик влез в долги, да настолько непроглядные, что единственным разумным выходом ему показался суицид. Все имущество покойного пошло на оплату долгов, да и то не всех, так что вернувшейся из армии Сынхен оказался на мели. Ему даже ночевать было негде, и тогда случайно подвернулась работа бармена, а жить он мог в квартирке над баром, которую владелец сдавал по дешевке, по вполне понятным причинам. Для Сынхена так даже удобнее было – на работу далеко ходить не нужно.
   – Как тебя зовут хоть? – открыв дверь в квартиру, мужчина втолкал туда паренька, и пока отвернулся, дабы запереть дверь и включить освещение, тот уже отправился исследовать незнакомую местность.
Апартаменты Сынхена состояли из гостиной (она и встречала гостей сразу за дверью), кухни, спальни и ванной комнаты – вполне неплохо, за ту цену, которую хотел владелец. Плюс, в распоряжении мужчины был весь бар на первом этаже.
   На журнальном столике стояла полупустая бутылка скотча, которую гость сразу заметил и от которой его отделял только диван, так не вовремя ставший на пути. Сынхен только диву давался, как в таком состоянии, парень умудрился столь ловко проманеврировать по комнате и успешно добраться до цели. Правда, пригубить желанный напиток ему не удалось – мужчина оказался рядом и отобрал бутылку, поставив обратно на столик. Теперь между парнем и спиртным стоял Сынхен, которого обойти было не так просто, как диван.
   – Да тебя знатно развезло, – с усмешкой мужчина поймал гостя за подбородок, заставляя посмотреть на себя, а не на бутылку. Тот уставился на него мутным охмелевшим взором, пылая румянцем на щеках.
   Сынхен улыбнулся, внимательно разглядывая лицо паренька и коснувшись подушечкой большого пальца его нижней губы. В голове проскользнула мысль о добыче, что сама идет в руки, и как глупо было бы упускать этот момент. Неспешно наклонившись ближе, он развязно и тягуче поцеловал парня, настойчиво раздвинув  языком пухлые губы и толкнувшись в горячий рот, чувствуя привкус дешевого виски, который, впрочем, вовсе не портил впечатления. Найдя чужой язык, он умело и требовательно стал играть с ним, все же не позволяя себе увлекаться.
   Оставив в уголке губ мальца ниточку слюны от влажного поцелуя, он медленно  отстранился. От этого поцелуя он возбудился похлеще, чем от просмотра порно. В паху тягуче заныло и боксеры становились тесноватыми. Губы мужчины дрогнули в легкой улыбке.
   – Быстро ты с ним справился, – мягким шепотом произнес он, лукаво глядя в глаза гостю.

[NIC]CHOI SEUNG HYUN[/NIC][AVA]http://savepic.su/7202173m.gif[/AVA]

0

3

лухань горько вздыхает, проглатывая в горле залежавшийся комок из противно-липких эмоций; отчислили - с кем не бывает? да блять, почти с каждым не бывает. поток студентов, которых вышвыривают, как котят, не такой большой. многие уходят из-за оплаты, кто-то решает, что эта профессия вовсе не его стезя.
но лухань - это сто из ста. когда хочешь казаться хорошим для всех и каждого выходит, что ты обязательно проебываешься в какой-то сфере. и вот, здравствуйте, он проебался.

титул победитель года должен быть приклеен ему на лоб на долгую долгую жизнь (если он сейчас, нажравшись как последняя свинья, не решит свести счеты с жизнью). ладно.
л-а-д-н-о. он еще покажет, кто здесь лучший.
еще налей, карман противно жжет отсутствием денег, но ведь никто не просит расплачиваться прямо сейчас. вот он выпьет, а потом обязательно оплатит то, на что хватает мятых бумажек; луханю вообще-то пить противопоказано по причине сильного воздействия алкоголя на организм, но кого это вообще ебет, когда ситуация грозит завершением жизненного цикла?
лухань не против вспороть себе вены.
домой-то ему теперь точно не вернуться, что говорить о том, что отчисление из университета (где он и так учился за кровные) ставит крест на его карьере. лухань же теперь никто и звать его никак.
отчислили, понимаешь?

а в голове уже мелькает панорамами: вот похороны, вот заголовки в газетах, вот опороченная честь ректора универа и вообще пропитанные ядом рецензии в адрес университета, по вине которого один юный китаец убился. печалит, конечно, картина с мамой возле гроба (да и если честно, луханю не очень идут строгие классические костюмы), но какое удовлетворение испытывается от того, что обидчики наконец-то понесли заслуженное наказание!
лухань растягивает губы в улыбке и думает, что он молодец. это он хорошо придумал.
вот завтра - как допьет тут все, совершенно все - обязательно пойдет и умрет. в конце концов никто не может лишить его права лишиться жизни!
туман перед глазами расстилается, обнимает по плечам и вообще-то лухань чувствует, что его немного пошатывает, но требует плаксиво еще. пореветь бы на плече у этого, как его, бармена. бармены ведь именно для этого и существуют.
тоскливо вздыхая, лу падает лбом об стойку. от выпитого уже тошнит, но хочется еще.
умирать - так счастливо-больным от головной боли с утренним похмельем.
я не малыш, огрызаться получается с трудом, и вязкий заплетающийся язык мешает говорить. лухань вяло сопротивляется на попытки отодрать его от стула и ругается, потому что движение не нравится. да и кажется, тут скоро закрытие.. кто, позвольте спросить, придумал закрывать бары на ночь?
они же нужны для того, чтобы напиваться в хламину и мирно сопеть под стойкой.

лу виснет на бармене, еле еле волоча ноги. не хочется ведь. так зачем? еще и ведут куда-то.
лухань я, лу-ха-нь, последний слог получается таким звонким, с мягкой н на конце, что лу сам удивляется своему голосу. а потом ползет послушно за человеком, имени которого не знает.
ну, что ж, возможно ухаживать за бухими людьми - тоже работа бармена?
под взгляд попадает открытая бутылка и хань вот вообще не думает о том, что это ужасно неприлично. он тянется к ней, идет, как к свету в конце туннеля и уже предвкушает сладкий вкус отвратительного пойла, что наверняка прячется в пузатой таре. отойди.
ладонь луханя коснулась чужого плеча и он несильно толкнул мужчину, который, как сам сатана, вырос из-под земли. противно сморщив нос, лу попытался сделать обманный маневр, но ничерта не получилось.
вместо хоть какого-то результата, его притянули к себе и стоило только открыть рот, чтобы начать возмущаться, как тут же бесцеремонно заткнули: чужой язык раздвинул губы и скользнул внутрь, и с легким удовольствием лухань поддался чужому желанию, позволяя вылизывать собственный рот. хмельное сознание, не реагирующее на то, что его целует мужчина, потянулось навстречу потенциальному удовольствию. лухань тихонько выдохнул, цепляясь зубами за чужую губу и прикрыл глаза.
вероятно, представляя что перед ним какая-нибудь обворожительная девица.

с кем? что? отстранившись, лу пошатнулся, чувствуя как крутится земной шар под ногами. помедленнее, планета! несколько раз хлопнув длинными ресницами, лухань недоуменно покосился на мужчину и сделал шаг назад. широко зевнул, потянулся до хруста, чуть не упав при этом и еще раз зевнул.
непонятный ты какой-то, обиженно изрек он, не понимая что от него хотят и потянулся к пуговицам на фланелевой клетчатой рубахе; за окном было темно и логично, хань решил, что пора спать. к тому же (краем глаза он глянул на вожделенную бутылку) ему явно больше не дадут выпить. ну и хуй с тобой, он запутался в пуговицах. нервно дергая воротник, и без того расстегнутый заранее, лу пытался распутать собственные пальцы.
получалось плохо.
дай бутылку, пойдет лучше.
лухань нахмурился, дергая еще раз и пуговица с треском отлетела. парень медленно поднял голову.
ну и кто, позвольте спросить, в этом виноват?
[NIC]Lu Han[/NIC]

+1

4

   По отсутствию сопротивления и последующей бессвязной речи, не трудно было догадаться, что хоть сколь-нибудь осознанного поведения от парня ждать не следует. Значит  захмелевший он настолько, что сразу уже на всего готовенький, главное только правильно попросить. Пьяные люди они ведь тем и примечательны, что не могут контролировать свои поступки и делают только то, что в голову придет, да непонятно откуда приходит вообще. Вот и мальчик этот оказался полностью во власти Сынхена, хотя сам пока об это не подозревал.
   Если не обращать внимание на нетвердый шаг и мягкие пошатывания из стороны в строну, парнишка вдруг взбодрился, по сравнению с недавно хмуро глядящим на дно стакана отчисленным и глубоко печальным студентом. Голос вот как прорезался: все лепечет что-то, возмущается, вызывая тем самым на губах мужчины улыбку. 
   Сынхен подошел ближе, с интересом хищника наблюдая за гостем.
    – Пойдет лучше, если я помогу, – он игриво приподнял бровь, умело расправившись с пуговицей на рубашке парня. Тот, вроде, был не против, как бармен и предполагал.
   Пальцы мягко и быстро разделались с оставшимися  пуговками; рубашка упала на пол, обнажая взору худое, но подтянутое молодое тело. Сынхен коснулся ладонью груди, провел вниз по плоскому мальчишечьему животу.
    – Знаешь, малыш, не только алкоголь может отвлечь от проблем, –  ловко зацепив собачку на замочке джинсов, он расстегнул ширинку, а после резким рывком приспустил с парня штаны. Прежде чем тот успел возразить, рука бармена легла на его пах, сжимая манящий бугорок через тонкую ткань белья. Мягко массируя пальцами теплую плоть, он подставил плечо, за которое парнишка мог уцепиться, дабы удержаться на ногах.
   Продолжая поглаживать отзывающийся на ласки член, он коснулся губами шеи парня, провел языком по нежной коже и жадно поцеловал, оставляя после себя влажный засос.  Ему нравился запах мальчишки, что-то свежее и сладковатое, словно какой-то бабский гель для душа.
    – Иди сюда, – он сделал назад пару шагов и присел на диван, усаживая гостя рядом. Провел ладонью по его плечу, поднимаясь выше и зарываясь пальцами в мягкие волосы на затылке. Нежно массируя их пальцами, Сынхен расстегнул свободной рукой джинсы, стараясь не торопиться, но рваные движения выдавали его нетерпение. Дыхание участилось, под ребрами образовался тугой горячий комок, жаром разливающийся по телу, при мысли о том, что ждет его дальше. Приспустив боксеры, он достал уже твердое возбуждение и несколько раз скользнул по нему пальцами, растирая по стволу выступившую смазку.
    – Теперь ты, малыш, – он слегка нажал на затылок парня, заставляя его наклониться. – Возьми его в рот… давай, будь послушный мальчиком.
   Сжав пальцами мягкие светлые волосы, он немного надавил, и стоило парню слегка приоткрыть рот, как его заполнил твердый и горячий член. 
    – Вот так, – хрипло произнес мужчина, легко направляя рукой голову мальчишки. – Умница. Бери глубже, – хотя парень действовал неумело, это нисколько не преуменьшало удовольствие, что получал Сынхен, наблюдая за ним. Он был пьян и совершенно расслаблен, позволяя мужчине делать с собой все, что тот пожелает. – Расслабь горло, Лухань, – в голосе бармена проскользнули приказные нотки. Как только парень послушался, его чуть сильнее потянули за волосы, заставляя глубже вобрать в рот возбужденную плоть.
   Сынхен облизал губы и прикрыл глаза, блаженно откидываясь на спинку дивана. Он мог позволить парню продолжить и кончил бы от минета, но на нежданного гостя у него были другие планы. Невесомо водя пальцами по светлым волосам, мягко массируя, он улыбнулся, свободной рукой шаря между сидением и спинкой дивана. Все под рукой, а как иначе? Спустя полминуты он извлек оттуда уже почти использованный тюбик смазки. Презервативы закончились, это он помнил точно – в уголке дивана лишь поблескивала обертка от последнего – использованного на прошлой неделе.
   Мужчина приподнялся, укладывая Луханя на спину. Стащив с него трусы, не дал опомниться, как уже развел ноги коленом, собственнически устроившись между них. Понимал ли парень вообще, что с ним делать собираются?  Сынхен возможные терзания совести заглушал тем, что обещал себе быть с ним осторожным. Девственник кажись, хотя кто их знает. 
   Он набрал на пальцы побольше смазки, выдавив из тюбика, все что осталось, и надавил  на анус парня, заставляя принять в себя две длинные фаланги. Нависнув над мальчишкой, он развязным поцелуем впился в мягкие губы, отвлекая от происходящего чуть ниже. Он полностью ввел в него два пальца, зная, что боли это не принесет, а дискомфорт будет не долгим, что лучше, как если бы взять парня без подготовки. Плавно, но уверенно трахая его пальцами, мужчина дождался пока возмущенные стоны стихнут, а мальчишка расслабится, и лишь тогда убрал руку.
   Узкий анус отказывался принимать в себя массивную головку и дырочка сжималась, не позволяя члену войти. Пришлось надавить и твердо толкнуться, чтобы раскрыть упругое колечко, что тут же плотно обхватило горячую плоть.
    – Тише, тише, – мягко поглаживая стройные бедра, Сынхен скользнул ладонями выше. Придерживая блондина за талию, он плавно начал двигаться, насаживая стонущего парня на твердый член.
   Не часто ему приходилось трахать девственников, еще и таких смазливых. Лухань оказался просто подарком судьбы. Мужчину позабавили эти мысли, и он, словно желая получить подтверждение тому, глубже вошел в мальчишку, вызывая громкий стон. Он усмехнулся и наклонился к нему, целуя сладкие, припухшие губы. Сжав в пальцах чужой член, Сынхен ритмично принялся скользить по нему кольцом, вновь заставляя затвердеть.
   Опьяневшему пареньку много не потребовалось, и он кончил, не смотря на боль, пачкая спермой ладонь мужчины. Он сжался в оргазме, задрожал, и Сынхен не выдержал, с сиплым стоном изливаясь в теплое, пульсирующее нутро.
    Диван бы почистить, – не вовремя скользнула мысль, когда он вышел из Ханя, и из розовый дырочки потекло горячее семя. Впрочем, это мелочь. Главное, что сейчас ему было охуенно хорошо.
   Мужчина перевел дыхание и, поцеловав острую ключицу, завалился на диван рядом с парнем.

[NIC]CHOI SEUNG HYUN[/NIC][AVA]http://savepic.su/7202173m.gif[/AVA]

0

5

поможет он, лухань тихо фыркает, но покорно опускает руки вниз, позволяя человеку раздевать себя. человек не говорит своего имени, словно лу и вовсе это знать не нужно, но, наверное, так и есть. в конце концов это не обязательно.
хань чувствует, как мягкая ткань одежды медленно скатывается по гладкой коже вниз, падает на пол около ног и улыбается. прохладный воздух холодит кожу, но почему-то очень жарко.
вероятно из-за алкоголя.
я не малыш, от чужих прикосновений мурашками расходится легкое чувство блаженства и лу прикрывает глаза; как кот, позволяет трогать себя, потому что нравится и приятно. а кто это делает - не так уж и важно. когда-то он был на сеансе массажа, где мужчина так ловко мял его спину, что в какой-то момент стояк в штанах явно дал понять, что мнет этот чудотворец уж слишком ловко.

лухань, вообще-то, по девочкам, но иногда бывают казусы.
и дай мне бутылку, он тянется к заветной таре, но вместо этого чувствует холод и по ногам. мужчина сжимает в руках слегка возбужденный член и массирует, от чего колючками-импульсами расходится вверх легкая истома. лу слегка морщится, не понимая смысла действия, но послушно делает то, что от него просят.
а просят - открывать рот и целоваться, пока не заболят губы (например), или просто стоять и не двигаться, позволяя изучать тело. ладно.
ладно, думает лухань.
в конце концов он ведь завтра умереть собрался.
малыш пойдет к тебе только за бутылку. паренек жадно смотрит на открытый алкоголь, чувствуя как манит горьковатая жидкость. хочется выпить смертельно. нажраться до состояния не состояния, хотя ноги и так еле держат, а земной шар крутится, все еще крутится как сумасшедший.
и бармен крутится вместе с миром. лухань присаживается скорее по инерции, позволяя кому-то управлять собой. просто привык, наверное, подставляться под сильных. иначе не выживет; тыкается носом в чужой пах, послушно обхватывает пухлыми губами чужой вставший член [интересно, это как самому себе сосать?]. облизывает его, недовольно мыча, когда ладонь ложится на затылок и вдавливает, заставляя головку тыкаться в нежное нёбо, вызывая рвотный позыв.
лухань, в общем-то, не какая-то там сопливая девка, чтобы им можно было помыкать настолько.
у него и так сейчас здравого смысла меньше, чем кот наплакал.
не так сильно, шипит он, когда головка проходит в горло и приходится сдерживать первый спазм. желудок и без того слаб, а расслабиться от этого действия явно не получается. голову кружит, стоит только прикрыть глаза. лу отдается легкому головокружению, с удовольствием подмечая, что фантазия работает на полную и вот сейчас он сосет и лижет явно не чужой член, а, допустим, чупа-чупс или рожок с мороженым.
и лижет хорошо, всасывая в себя, играясь с выступающими венками и чувствительной уздечкой, щекочет кончиком язычка, чтобы оторваться, оставляя тонкую полоску слюны. чтобы обхватить губами ствол и двигаться вверх, пока самый кончик не попадет в открытый рот и вновь опуститься на член, заглатывая.
интересная игра с воображением.

но игрушку отнимают, опрокидывают. что-то делают.
холодный ремень чужих брюк упирается в задницу, холодит бедро и лу ерзает, стараясь избежать неприятных ощущений. что-то мокрое и склизкое касается внутренней стороны ягодиц и легкий дискомфорт заставляет поднять бедра выше, чтобы избавиться от него. но не получается.
взгляд луханя кочует по белому потолку в известке, на известке в его воображении танцуют звезды-созвездия и ну блять, до чего же этот диван неудобный! лу двигает задницей, стараясь найти положение, а потом сдавленно охает, чувствуя внутри себя движение. чужие пальцы скользят внутри, щедро смазанные чем-то влажным. открытый для возмущения рот тут же затыкается - лухань обхватывает губами чужой язык, посасывая его, как тот член и тихо-тихо стонет что-то на китайском.
хорошо. приятно. жалко девушки так не целуются.
тычтоблядьделаешь, как на духу, одним словом произнес хань, когда острая боль пронзила задницу. что-то твердое толкнулось и вошло глубже; мальчик инстинктивно сжался, обхватывая возбужденное достоинство сильнее, заерзал, пытаясь выползти из-под тяжелого тела. но вместо этого лишь привел в действие механизм; бармен двинул бедрами, выбивая больной стон и зашептал что-то успокаивающее, начиная двигаться.
лухань вновь попытался уползти, но безуспешно.
его пригвоздили к дивану, навалились, заставили вдруг чувствовать возбуждение - его опавший от боли член вновь восстал, под ловкими движениями чужих рук.
и лу застонал.

застонал так, как стонут шлюхи из немецкого порно, надрывая голосовые связки и сдирая горло, когда хорошо. потому что хорошо и - немного - больно. потому что внутри двигается так, доставляя пытливое удовольствие и ладонь, что сжимает кольцом небольшой член делает еще лучше.
хань дернулся, обвивая руками чужую шею и с остервенением набросился на губы, отдаваясь пьяному порыву и собственной похоти, которую старался удовлетворять всегда.

а потом кончил - подозрительно-позорно быстро, потому что просто не мог больше сдерживаться. что-то горячее разлилось внутри, когда последний толчок прошелся по чувствительной точке, заставляя выгнуть спину и прижаться членом, пачкая чужой живот.
как тебя хоть зовут?

лухань опустился на диван, спуская вниз руку и чувствуя себя на удивление трезвым.
посмотрел еще раз на бутылку.
потянулся к ней, выкатываясь из-под мужчины. упал на пол.

вновь потянулся, и все-таки достал.
жадно обхватил горлышко губами, чувствуя горечь выпивки.
ну и ладно.

он все равно завтра умрет.
какое ему вообще до всего этого дело.
будешь? совершенно голый, лухань протянул бутылку своему партнеру, разумно решив, что тот не против. кто вообще отказывается? бармену грешно не пить. особенно когда предлагают.

//

как же сука плохо, подумал лухань, открывая глаза и чувствуя, что замерз.
в голове набатом били колокола. что-то неприятно засохшее тянуло кожу на животе и отчего-то болью отдавала поясница.
как же сука плохо.
лу поднял ладонь на уровень глаз, понимая, что спал на полу, а что-то мешающее рядом - бутылка.
я умер и попал в ад.

в самом деле.
умер. и попал. в. ад.
потому что, кажется, ему вовсе не приснилось, что его имел какой-то мужик.
[NIC]lu han[/NIC]

+1

6

   Он не ответил на вопрос. Молчаливо и довольно прикрыл глаза, стараясь на дольше сохранить ощущение приятной усталости, что разлилась по телу. Мальчишка лежал рядом – Сынхену нравилось чувствовать его тепло и легкое, нежное скольжение бархатной кожи при каждом движении. Жаль эта сладкая полудрема была прервана невразумительными потугами мальца, что заелозил, закряхтел, а еще секунда – и тот уже на полу, постанывая, пытается сделать что-то... А что, собственно?
   Бармен приоткрыл глаза, чуть приподнял голову, заглядывая на охмелевшего гостя, что жадно припал к горлышку бутылки. Эта картина позабавила, и он низко засмеялся – коротко, но искренне, прежде чем с серьезным видом принять сидячее положение и взять из рук парня бутылку.
   Сделав большой глоток, он с удовлетворением облизал пересохшие губы.
    – Сынхен, – тихо произнес он хрипловатым баритоном. – Меня зовут Сынхен.
   Слышал Хань или нет? Когда мужчина перевел на него взгляд, то парень уже мирно сопел, развалившись на полу. Он поставил бутылку на коврик рядом с диваном, поднялся и, взяв скомканный в уголке дивана плед, накинул его на парня. Перекладывать его не стал, еще опять упадет, да вдруг неудачно. Лучше полдня потерпеть боль в спине, чем забить себе что-то или того хуже – сломать. 
   Сынхен принял душ, переоделся и, пойдя на кухню, сел у окна. Закурил. Гроза стихла, но легкий дождь все еще тихо барабанил по стеклу; свежий ночной ветер бодрил, прогоняя остатки сна. В это время суток было тоскливее всего. Одиноко.  Мальчишка, лежащий сейчас в гостиной, не в счет вовсе – утром он уйдет и вряд ли когда-то заглянет еще в этот бар, или даже в любой другой. Жаль, Сынхену он понравился. И секс понравился, не смотря на то, что парень набрался в хлам, его задница от того не стала менее охуенной. И личико его ему приглянулось: до невозможного просто бабское, смазливое, но ведь понравилось.
   Мужчина улыбнулся. По меньшей мере, Лухань еще долго его будет помнить.
   Проснулся Сынхен в кровати: доплелся как-то до спальни и сразу вырубился, предавшись сну без сновидений. Потянувшись, он нехотя принял сидячее положение, выдержал его минут пять, досыпая уже сидя, и только после наконец-то поднялся.
   Его привлекло некое оживление в гостиной. Когда вошел, застал совершенно обнаженного мальчишку, шарящего по комнате в поисках чего-то лишь ему ведомого, светя при этом симпатичными розовыми ягодицами.  Улыбка скользнула по губам бармена. Он подошел к парню со спины, по дороге подцепив с полу, оказавшиеся там в «порыве страсти» боксеры.
    – Кажется, это твое, – с усмешкой он протянул наконец-то заметившему его гостю белье. – Ванная там – можешь принять душ. Аспирин в шкафчике за зеркалом.
   Как и ожидалось, мальчишка не отказался от возможности освежиться, а Сынхен тем временем отправился готовить завтрак. Тосты, яичница и дешевый кофе – еда не для гурманов, зато сытная и не подгорела в кои-то веке. 
    – Давай сюда , – окликнул он парня, услышав, что тот вышел из душа. Когда он вошел, мужчина дружелюбно улыбнулся, ставя на стол две тарелки с едой. – Угощайся.
   Он и сам последовал совету: уселся на стул и тут же бросил в рот горячий тост, запивая его несладким кофе.
    – Не стесняйся. После того, что было у нас ночью, можешь чувствовать себя как дома, – он игриво приподнял бровь и лукаво усмехнулся, нарочно смущая парня.
   Сынхен с едой справился быстро, в отличие от страдающего от головной (и судя по всему не только) боли мальчишки. Поднявшись из-за стола, привычным движением он переставил тарелку в мойку, оставляя ждать счастливого часа, когда он удосужиться помыть посуду.
    – Ты не спеши, на учебу ведь все равно не нужно, – с доброй насмешкой произнес бармен, опираясь на край стола и с интересом наблюдая за гостем. Его не беспокоило, что столь пристальный взгляд мог смущать – напротив, это было бы даже забавно. Лишь вдоволь наглядевшись, он усмехнулся и добавил: – Мне надо сходить в магазин.  Это займет полчаса, не дольше. Не уходи пока.
   Вообще-то на десять у него была назначена встреча, но много времени она не должна занять. Ему просто нужно вернуть ноутбук и еще кое-какие вещи бывшему … сожителю. И если он сейчас не уйдет, то и к гадалке не ходи – Джиен тут как тут будет.  А как Луханя застанет, то разбомбится на всю улицу. Они вроде как не совсем расстались в понятие Джи. В представление бармена – отношения их и не были, что называется «официальными». «Все сложно» в целом.
   Сынхен взял приготовленный заранее рюкзак, закинул его на плечо и вышел на улицу, пройдя через бар. Входную дверь он запер, а вот в квартиру оставил открытой, оставалось лишь надеяться, что парнишка не решил опохмелиться и не осушит весь запас спиртного.
   Вряд ли он уйдет – единственный выход был именно через бар… правда, еще при помощи пожарной лестницы через окно на кухне, но это еще сообразить нужно. Не хотелось, чтобы парень счел себя пленником; выставлять его, как последний мудак, Сынхен тоже не хотел, но и остаться с ним тут было не вариантом, иначе через полчаса придется выслушивать возмущенные крики Джи.
[NIC]CHOI SEUNG HYUN[/NIC][AVA]http://savepic.su/7202173m.gif[/AVA]

+1

7

лу хань боднул головой столешницу и сдавленно застонал, припоминая ругательства на всех известных языках мира. в голове поселились рудокопы и они сейчас усиленно молотили своими кирками его мозг, не иначе, потому что просто невозможно было жить. думать. существовать.
теплый плед, в который лу оказался завернут, очень быстро сполз, стоило только выпрямиться во весь рост; стало холодно, зябко и захотелось обратно, но веки разлепились и лу хань тяжело вздохнул, чувствуя себя в самом адском пекле.

по крайней мере в каком-то незнакомом месте с вероятностью 99,9%. потолок был белый. белый-белый. настолько, что глаза резало. во рту распласталась пустыня сахара и жаркие знойные пески вовсю становились дюнами.
лу хань застонал еще раз. еще и еще.
потянулся за своей одеждой, но не нашел ровным счетом ничего. вырванные из памяти куски, должно быть, валяются рядом с ним на ковре, потому что лу помнит где-то с половину произошедшего и - обрывочно - чужое имя, боль в пояснице и пульсирующее возбуждение в паху.
бляяядь, нет. так он точно не выживет. ему совершенно точно необходимо умереть. эта чертова чугунная голова... кое-как встав, юноша пошатнулся, рассматривая окрестные владения.
вокруг валялись какие-то бутылки, использованный тюбик от лубриката. хань снова вздохнул, чувствуя как наваливается тяжелое чувство безысходности. дебил.
даун.
дурак.
имбецил.
очевидно то, что я переспал с мужчиной, тихо пробурчал он себе под нос, забираясь за диванные подушки в поисках своей одежды. неужели они так страстно ее раскидывали, что теперь чертовы трусы или хотя бы джинсы провалились сквозь землю?

захотелось расплакаться от острого чувства несправедливости. наверняка какой-то маньяк подцепил его, совершенно пьяного, и хорошенько трахнул. а это место - просто съемная квартира, в которую привозят трупы маленьких миленьких мальчиков. очевидно. именно так все и было.
лу хань - всего лишь жертва; его отчислили и - вот - анальную девственность теперь тоже не вернуть. да и в принципе девственность, как таковую.
лу так сильно сжал губу зубами, что не сразу понял, откуда во рту появился ржавый привкус крови. неприязненно сжалось что-то внутри. думать о том, что спал с мужчиной, что чувствовал от этого удовольствие, что вообще позволил было так отвратительно, что в какой-то момент появились рвотные позывы. мерзко.
ужасно.

кажется, это твое.
лу хань удержал себя от громких нецензурных высказываний и резко дернул свое нижнее белье, выхватывая из чужих рук. спасибо получилось почти шипением, едва различимым сквозь поток звуков идущих из горла.
нет уж, он как-нибудь это переживет. из чистого чувства упрямства, остатков гордости и веры в собственные силы. он ведь не какой-то жалкий гомогей. всего лишь парнишка, которого использовали ради удовлетворения собственных целей.
и не важно, что все что он помнит - приятно до одури.
холодный душ наверняка поможет. и смыть с себя всю грязь. и почувствовать себя человеком.

//

я в твоих подачках не нуждаюсь, лу хань сел, уткнувшись лбом в прохладную поверхность стола и почувствовал приятный запах еды. в животе сначала что-то забурлило, потом начало подниматься чувство тошноты. боженька, если ты есть, зачем ты дал человеку похмелье?
краем глаза, лу заметил, что мужчина ест быстро, расправляясь со своей порцией практически молниеносно. захотелось снова застонать. краска прилила к лицу и щеки слегка покраснели, когда хань вспомнил, как откликнулось в душе его тело, при мыслях о прошедшей ночи.
кому-то понравилось.
видимо, латентному пидорасу глубоко внутри.

но лу хань-то не такой! он любит красивых девушек, у которых ноги от ушей, коротенькие юбчонки и выдающиеся формы.
ты... лу поднял больную голову, смотря на удивительно красивое лицо мужчины. такому бы работать фотомоделью... завораживающе. лу хань бы купил журнал с таким на обложке, это точно. но нет уж. ладно, спасибо что позаботился обо мне, буркнул парнишка, и не напоминай о том что было... ночью... пожалуйста.

сынхён собрался на удивление быстро, резво запрыгнул в кроссовки и убрался из квартиры. лу хань так и остался лежать лбом на столешнице, ощущая как холодит она лоб. таблетки были уже проглочены, еда была наполовину расковырена, жизнь - уничтожена. новый приступ острого желания самубиться накрыл лу с головой. но парень лишь отмахнулся, уныло смотря на достаточно скромную кухню.
никакого богатства тут нет. самая обычная квартира в самом обычном доме. внизу, судя по шуму, оживленная улица и какое-то питейное заведение.
до чего же шумно.
и куда я уйду, придурок? лу хань говорил себе под нос, обращаясь с мнимым сынхёном. он ведь его тут запер! куда, черт, можно уйти? только если в окно...
интересно, а какой тут этаж?

еще немного повозившись и таки запихнув в себя уже порядком остывший кофе, лу глянул на экран телефона. пол часа уже подходили к концу, хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом.
но вместо этого он должен сидеть в душной квартире!
чертыхнувшись и шлепая босыми ногами, хань добрел до комнаты, в которой проснулся. напялив на себя собственную одежду, юноша осмотрелся. большое окно... второй этаж...
лу высунул голову, повертелся - рядом пожарная лестница, по которой можно спуститься вниз. учитывая, что это внутренняя сторона дома, все нормально.
никто и не заметит.

быстро сгоняв в коридор за обувью, лу хань метнулся обратно, на всю открывая окно. дверь он подергать так и не додумался - вряд ли бы сынхён оставил ее открытой, а потому... что толку бесполезно тратить силы?
сжав челюсти, мальчишка перекинул сначала одну, затем вторую ногу через подоконник и вцепился, словно клешнями, в посыпавшеюся краской лестницу. осторожно, стараясь не упасть, лу стал спускаться.
на высоте первого этажа лестница... заканчивалась.
и выбора не было: либо залезать обратно наверх, либо сползать хоть как-нибудь. может, его роста хватит, и если он вцепится руками в самую нижнюю перекладину, то сможет менее болезненно спрыгнуть вниз?

крепко зажмурившись, лу опустился вниз и разжал ладони. раздался тихий вскрик, что-то похожее на хруст.
с диким воем лу хань открыл глаза и с паникой смотрел на распухающую лодыжку, которая не выдержала приземления с высоты и то ли подвернулась, то ли сломалась.
сынхёёёёёёёоооооооооооон!
ханю показалось, что его крик был слышен на весь сеул. ну и ладно! ну и пусть! пусть этот гад услышит!!! это все из-за него!
[NIC]lu han[/NIC]

+1

8

   Джиен ждал его на остановке, попивая кофе из автомата и нетерпеливо шагая туда-сюда по мокрому асфальту, вызывая ворчанием недоуменные взгляды прохожих. Сынхен не сомневался, что еще минут двадцать и тот отправился бы к нему домой, к счастью он поспел вовремя. Выслушав недолгий раздраженный монолог, он всучил парню его вещи, услышал в свой адрес что-то вроде «козел, чтоб у тебя хуй отсох», не удержался от комментария по поводу того, что его детородный орган прежде Джи очень даже нравился и ушел в закат, а точнее в ближайший супермаркет.
   Сынхен был не из тех, кто рассматривает заставленные продуктами полочки просто из любопытства: он быстро справился, навалив в корзинку привычные полуфабрикаты, лоток яиц, молоко и две пачки сигарет. Уже по дороге к кассе ему на глаза попался стеллаж с презервативами и всевозможными лубрикантами, и что забавно, именно в этот момент он подумал об ожидающем его дома парнишке. Улыбнувшись собственным мысля, мужчина положил в корзину пару вышепредставленных товаров и пошел расплачиваться. 
   Дождя пока не было, но небо затянуло сизой поволокой, а с запада ветер гнал новую порцию темных грозовых туч, обещающих к вечеру здоровый ливень. Отвратительная погода для лета, к счастью синоптики обещали в скором времени потепление и начало пляжного сезона, а там уже можно начинать жаловаться на жару и ждать дождей.
   Бармен свернул за угол, выходя на улочку, ведущую к дому, как еще издали заметил тощую фигуру, болтающуюся на пожарной лестнице. Долго ему гадать не пришлось, чтобы сообразить, кто же это загадочный спайдермен. Не уж подождать не мог – убегает, словно его силой держат.
   Сынхен прибавил шагу, и в тот самый момент фигура последний раз покачнулась и плюхнулась вниз, надо сказать совсем не грациозно. Крик раненого оленя разнесся по округе, причем олень очень внятно проорал имя Сынхена.
   – Да твою ж мать, – бармен чертыхнулся, подбегая к мальчишке. – Какого хера ты туда полез?
   Он поставил пакет на асфальт, а сам присел рядом, оценивая повреждения неудачливого паркурщика-экстремала. Первая вспышка негодования прошла, и он уже спокойно продолжил:
   – Где болит?
   Не дожидаясь ответа, он принялся ощупывать мальчишку и быстро нашел очаг боли, стоило только дотронуться до лодыжки. Услышав болезненный то ли стон, то ли вскрик, он уже бережнее коснулся места ушиба. Мужчина осторожно подвернул джинсы и коснулся припухшей косточки; позаглядывал, повертел, в итоге с видом знатока изрек:
   – Думаю, что перелома нет, – он посмотрел на парня, насупился и добавил хмуро: – А зря – может отвадил бы тебя с лестниц вниз сигать… Ладно, – произнес он тоном человека, разговаривающего с шкодливым ребенком, который из-за шалости набил себе шишку, – давай заберем тебя отсюда. Умудрился же прямо в лужу шлепнуться.
   Сынхен наклонился, подставляя мальчишке плечо, но с командной работой у этих двоих был слабо. Так-то после минутных пререканий, мужчина каким-то непостижимым образом умудрился все-таки взгромоздить Ханя к себе на спину, поддерживая его под бедра. Всучив ворчащей поклаже пакет с покупками, он направился к входу в бар.
   – Держись крепче, малыш. Если шлепнешься и подвернешь вторую лодыжку, оставлю тебя здесь умирать.
   Он совершенно беспардонно облапал задницу парня, пытаясь удобнее его поднять, а заодно отвлечь от больной ноги. С ношей искать в кармане ключи оказалось не очень-то удобно, но в итоге они все-таки вошли в бар. Сынхен высадил парня на барную стоку, а сам обошел ее и достал из морозилки большой кусок льда. Наколов его и насыпав в полотенце, он сделал холодную грелка и вернулся к Луханю – в это время, тот подозрительно косился на приоткрытый пакет, в котором сверху лежали презервативы и тюбик со смазкой. Бармен проследил за чужим взглядом и плутовато усмехнулся, но решил сейчас обойтись без подколок над страдальцем.
   Положив полотенце со льдом, Сынхен пододвинул стул и сел напротив мальца, поставив ушибленную ногу к себе на колено. Осторожно расшнуровав и сняв кеды, он чуть выше поднял штанину и приложил к припухшей косточке холодное полотенце.
   – Ну и куда ты так спешил? – он добро улыбнулся, вопросительно взглянув на парня. – Знал бы, что с тобой столько хлопот, отправил бы вчера домой, даже за такси заплатил бы, – убрав ненадолго грелку со льдом, он выдержал минуту и снова бережно приложил ее к лодыжке. – Ты всегда такой проблемный, Лухань?
   Теперь, когда лед ослабил боль, он осторожно ощупал травмированное место. К счастью растяжение оказалось не столь сильным, и ничего вправлять не нужно было. Закончив с ледяным компрессом, Сынхен достал аптечку (все там же, в баре) и обмотал вывих эластичным бинтом.
   – За пару дней пройдет, – закончив с перевязкой, мужчина поднялся со стула и подошел ближе, остановившись между ног мальчишки. – Зато так ты точно никуда не убежишь, – он усмехнулся, лукаво приподняв бровь, и положил ладони на бедра Луханя, медленно и вовсе недвусмысленно поглаживая их.
   – Шучу, не пугайся только, – посмеиваясь, он пошлепал парня по бедру и отошел на шаг. – Далеко ты живешь? Если хочешь, прямо сейчас такси вызову.

[NIC]CHOI SEUNG HYUN[/NIC][AVA]http://savepic.su/7202173m.gif[/AVA]

+1

9

хань заныл, чувствуя себя самым главным неудачником на планете земля. в конце концов, второй день подряд на его бедную голову сваливаются все неприятности этого мира.
как можно не жалеть себя?

и сынхён - как на зло - прямо из под земли вырос, да главное еще с таким добродушным выражением на лице, что лу взвыл еще громче и сильнее. все в его жизни не клеится. абсолютно все. каждый день он должен сталкиваться с неприятностями этого мира и ненавидеть его.
нигде, буркнул хань, отворачиваясь и стараясь скрыть выступившие на глаза слезы. лодыжка болела нещадно, ко всему прочему - явно распухала. неужели в самом деле и с ней все будет плохо?
рука сынхёна сделала очень больно - он так быстро осматривал место повреждения, что слишком неаккуратно нажал на распухшую конечность и лу хань вскрикнул, готовясь отбрыкиваться, как норовистая кобылка.
я и сам могу ходить, мальчишка вяло запротестовал, пытаясь как-нибудь встать, но боль в ноге не давала даже толком шевелиться. хотелось плакать, но лу сдерживал собственные слезы. нет уж, не при этом мужчине; сынхён усадил его к себе на спину и потащил, перед этим не забыв вручить пакет с покупками в руки.

сопротивляться было лениво; и даже не смотря на то, что чужие руки беззастенчиво лапали его за ягодицы, лу хань уткнулся носом в чужой загривок, прикрывая глаза. тепло-тепло. и когда на весу - не так уж сильно болит нога.
ладно, спасибо, я бы там наверное провалялся весь день, забыл телефон у тебя в квартире.
его усадили на барную стойку. в это время суток в баре было на удивление тихо и малолюдно, хотя, собственно, скорее всего он начинает работать с обеда. судя по всему, тот всего один работник и тот сейчас прикладывает холодный лед к больному месту. лу тяжело вздохнул, смотря на сумку, где на груде покупок блестела упаковка с презервативами.
краска сразу же залила лицо, но парень отвернулся, стараясь не выдавать своего смущения.

мало ли зачем ему вообще нужны презервативы.
может он их надувает или водные бомбочки делает?

мстительно прикусив щеку изнутри, юноша постарался посильнее наступить на чужую коленку, но вместо удовлетворения получил еще одну порцию болевых ощущений. казалось, что под кожей пульсирует совершенно все. двигать ногой было до отвратительного неприятно. что ж за кармический неудачник! зато голова прошла мигом.
может я умереть хочу? лу хань надулся, волком смотря на своего спасителя, мне некуда идти. я не вернусь домой, сынхён. я пойду к мосту и там спрыгну в эту чертову реку, утону и все тогда пожалеют о том, как обошлись со мной.
мальчишка вдруг всхлипнул и закрыл лицо руками. из глаз полились жгучие слезы обиды, боли и унижения. в конце концов говорят, что лучше всего облегчать душу перед теми, кого не знаешь.
может сейчас он просто переложит все на плечи сынхёна и пойдет уже, самоубьется спокойненько? и какое вообще ему дело до того, что самоубийство - тяжкий грех?
чужие руки быстро и ловко обмотали больное место бинтом, но лу так и продолжал сидеть, всхлипывая и прикрывая припухшие, покрасневшие от слез глаза.
я посижу у тебя и уйду, голос словно пробивался из-за стены, хань говорил тихо и с легкими нотками истерики. если вчера он заглушил все это алкоголем, но сегодня не выйдет. придется смотреть на чугунную жопу реальности. или нет. у тебя есть что-нибудь выпить? ты же, блядь, бармен. дай мне выпить.
и, чуть-чуть погодя, тихим жалобным шепотом:
пожалуйста. лу прикусил нижнюю губу, чувствуя соленый вкус слез, я чуть-чуть посижу тут, выпью и уйду. не надо меня никуда отвозить.

шутка про "не уйдешь" так и не стала для него чем-то, что может напугать. чего ему бояться? он уже лежал под мужчиной, уже выгнан из университета, уже опозорил собственных предков. он - бесполезный кусок мяса, который не может жить хорошо. у него все не как у людей. вероятно, в прошлой жизни он пиздецки накосячил, раз его карма находится на отрицательном уровне.
слушай... лу убрал руки, осторожно спускаясь со стойки и коснулся ладонью руки сынхёна, давай ты со мной постоишь пока я прыгать буду? парень дернул бедрами, ощущая как горит кожа от простых прикосновений.
пусть бармен и отошел от него, ощущение чужого тепла все еще оставалось. или давай ты как-нибудь переубедишь меня, что я должен остаться жить?
ерунда-то какая! но умирать ведь и в самом деле страшно, только почему-то ни одной причины для того, чтобы жить продолжать не находится. может быть этот извращенец найдет хотя бы одну?
или постоит рядом, пока лу хань будет шагать в реку с моста.

[NIC]lu han[/NIC]

+1

10

   Сынхен никогда не знал, как правильно реагировать на слезы. Первыми позывами было обнять плачущего парнишку, попытаться успокоить, но это казалось глупым и каким-то уж «слишком ванильным» для него – гордый брутальный мужик – разве позволит он проявить слабость и показать, как трогают его слезы младшего. Вообще-то ему приходилось видеть рыдающих пьяниц, и зрелище это было нелицеприятное, даже смешное в своей нелепости – эдакие нытики, жалующиеся на глупые проблемы, которые никого кроме них не интересуют. Но мальчишку ему, правда, было жаль. Хотя Сынхен и понимал, что проблемы мальца – пустые беспокойства, но тот близко брал к сердцу все, что приключилось с ним за последние дни, так что утешить его хотелось, тем более он этого утешения искал. Только Чхве не умел утешать.
   Он предпочел действия словам, и просто делал то, что сейчас было нужнее. Закончил с перевязкой, поднялся и заметил покрасневшие глаза парня.  Он попытался взбодрить его несколько похабноватой шуткой, но особого результата это не возымело. Маленький суицидник продолжил говорить о самоубийстве, теперь еще и Сынхена пытался к этому подключить. Вообще-то бармен не считал, что причина у парня достойная… он вообще полагал, что суицид это глупо, бесхребетно и жестоко по отношению к близким – уж ему то не знать. Сомнительно было, что можно покончить с собой из-за отчисления из университета, но кто знает, что творится в этом еще несозревшем мозгу, тем более что мальчишка не кажется обладателем такого уж сильного характера. Скорее наоборот. Не хватало еще, чтобы действительно с собой покончил.
   Сынхен знал, что в таких случаях нужно всего лишь время. Совсем скоро парню огромной глупостью будет казаться то, о чем он думал сейчас, а проблема и проблемой не будет. Но вот как бы он глупостей не наделал пока это время придет.
   Маленькая ладошка коснулась руки Сынхена. Он внимательно и серьезно посмотрел на гостя, ища правильные слова. Но что мог сказать такой как он? Переубедить в том, что парень должен жить? Рассказать, как прекрасна жизнь или красноречиво просить одуматься? Ни один из вариантов не подходил. Он и сам не особо-то был баловнем судьбы, о чем рассказывать. Его жизнь дерьмо, если задуматься. Пусть он не жалуется и вполне себе в этом дерьме барахтается, но от того лучше не стает. Изо дня в день работает в этом захудалом баре, слушает хмельные россказни клиентов, разнимает драки,  пьянь по домам отправляет. И это еще самые веселые из его занятий.
   Единственные радости – сигареты и секс. Но вот что он Лухану скажет? Что жизнь прекрасна? Давай курить и трахаться со мной? Пацан слишком молод, чтобы настолько отчаяться в жизни, дабы пойти по стопам Сынхена.
   Мужчина положил ему ладонь на макушку и слегка взъерошил светлые волосы.
   – Ладно, так и быть – постою и даже отвезу тебя. Знаю тут одно местечко, отлично пойдет для суицида, – слегка сощурившись, он вопросительно посмотрел на парня, словно оценивая его реакцию. – Только ближе к вечеру поедем, когда народу меньше.
   Большая ладонь мягко соскользнула на щеку. Он посмотрел в глаза мальчишки и едва заметно улыбнулся.
   – Садись пока, тебе вредно ходить много. А я позвоню приятелю, чтобы сменил меня сегодня.
   Решил ли парень хотя бы на минуту, что Сынхен и вправду позволит ему покончить с собой? Вряд ли. Скорее решил, что тот издевается. Хотя кто знает, что у него на уме. Странноватый он, но милый.
   Бармен, правда, хотел отвезти его в одно место. Не прыгать, конечно – просто посидеть, поговорить. Он отошел чуть в сторону от Ханя, включил ему телевизор, висящий над стойкой, а сам позвонил другу.
   Только того в городе не оказалось, «но раз уж сынхен позвонил, то не мог бы сделать ему небольшое одолжение».  Что-то подозрительное было в голосе друга, заставившее мужчину недоверчиво сощуриться. А Пак тем временем слезно просил Сынхена отвезти  «кое-что кое-куда», чтобы сделка не сорвалась. Зная дела Пака, бармен догадался, что сделка подразумевала нечто незаконное.
   – Где ты ее поставил? – прошипел в трубку бармен. – Чувак, ты притащил в мой бар наркоту? Да какого хуя? Где она?
   Он подошел к стойке, заглянул под нее, порылся недолго и вытащил оттуда черную спортивную сумку, доверху забитую травкой. В небольшом пакетике сверху лежала парочка косяков «на пробу».
   – Ты псих. Я думал там два косяка, а тут пять килограмм дури… хорошо три, – голос Сынхена стал спокойнее, но вот вид его явно говорил, что кое-кто получит по щам при встрече, – Ты не должен хранить свою дурь у меня в баре. Да… Да. Не надо мне ее предлагать...  Хорошо... Ты просто в охрененном долгу, серьезно.
   Лишь сбросив вызов, он вспомнил, что в помещении не один. Мальчишка стал невольным свидетелем недавнего разговора, но Сынхен не думал, что тот сдаст его. Скорее всего, сейчас ему было вообще пофигу на все. А вот ему нет – Сынхену хотелось поскорее избавиться от этой чертовой сумки, но знал бы он во что ввязывается.
   – Тааак, – он запустил пальцы в волосы, ероша их и пытаясь собрать мысли в кучу. – Нужно отвезти и отдать это, – оставлять парня одного было тревожно, с учетом суицидальных мыслей, – поедешь со мной. В четыре нужно быть возле Тхэджонд.
    Чертов барыга! Убью при встрече, – мысленно уже убивая Пака, на том и порешил.
   После он позвонил другому приятелю, у которого получалось подменить его в баре; ключ для него оставил в небольшом тайничке под вывеской и в назначенное время, вместе с Луханем и тремя килограммами дури, явился в нужное место. И хотя наличие спутника добавляло неудобств, оставить его в баре он никак не мог. Просидев около получаса в машине, и так никого и не дождавшись, он перезвонил Паку. После пылкой дискуссии оказалось, что этот хренов торчок то ли что-то напутал, то ли сразу не условился по-человечески с покупателями, но встреча перенеслась ближе к вечеру.
   В ожидании, новоиспеченные наркодиллеры успели сходить в кино на какую-то западную супергеройскую белиберду, причем для сумки с травкой в кинотеатре было отдельное место. Но самое веселое было впереди. Когда киносеанс закончился, было уже около восьми, и они вроде как немного опаздывали. Явившись в условленное место, стали ждать.
На периферии подсознания то и дело всплывали мысли, нагнетающие атмосферу паранойей по поводу того, что их если не убьют, то загребут. Тут еще и полицейские появились, да поглядывали на них как-то подозрительно. Сынхену даже показалось, что один из них указал напарнику на его авто. Вдруг с другой стороны улицы к ним направился суровый мужик с сумкой, вроде той, что покоилась на заднем сидении. И полицейские как-то оживились…
   Ждать развязки он не стал, и с мыслью «да ну его к черту», нажал на газ и уехал подальше от этого треклятого места. Уж как-там Пак разгребать будет это дело – его проблемы, он и без того вовек должник Сынхена за такую то подставу.
   Возвращаться в бар сейчас не хотелось: слишком шумно, слишком многолюдно, да и парнишке он обещал отвезти его в «место для суицида». Думается, экстрима на сегодня хватит, но вот резонный вопрос: встреча с Сынхеном для Ханя стала стартом к череде столь насыщенных событиями  дней, или же мальчишка оказался катализатором всех приключений, что свалились на голову бармена – вроде его личного проклятия. Хорошо, что Сынхен не суеверный.
   Выехав за город, мужчина свернул с шоссе и остановился на обочине. Уже вечерело, небо затянуло густыми тучами и усилился ветер. Город погрузился  в сумеречный туман, и лишь местами первые огни ночного города прогоняли тьму и поблескивали через сизую дымку. С горы, на которой остановился Сынхен, Пусан был как на ладони – еще недолго, и он засияет разноцветными огнями, ведь никакая непогода не помешает разгульной ночной жизни даунтауна.
   – Надеюсь, за нами не устроили погоню, – мужчина шутливо улыбнулся, доставая с заднего сидения сумку с марихуанной. Вытащив косяк и бросив комментарий о возмещении морального ущерба, он прикурил.
   Выйдя из авто, Сынхен подошел к краю обрыва и оперся на невысокое ограждение, задумчиво вглядываясь в сизую даль.
   – И так, об этом месте я говорил, – услышав за спиной неосторожные прихрамывающие шаги, он лукаво покосил на подошедшего. – Отлично подойдет для того, кто хочет распрощаться с жизнью, – мужчина повернулся, опираясь бедрам на ограждение. – Держи, малыш, – сделав еще один затяг, он протянул косяк парню, – не спеши только – посмотри, как пойдет. 
   Мужчина с улыбкой наблюдал за младшим, но после второй попытки, отобрал у него самокрутку.
   – Ну как? – он сделал последнюю затяжку и выбросил окурок с обрыва. – Приободрился?
   Сам уже повеселев, он подошел ближе к младшему. Поймал в его за подбородок, с лукавством во взоре вопросительно заглянул в карие глаза.
   – Черт, – бармен задумался на мгновение, в кривоватой усмешке  искривив губы, – хорошенький ты все-таки… Глаза то какие, – прошептал и, мягко проведя подушечкой большого пальца по острому подбородку,  слегка наклонился к мальчишке. На мгновение Сынхен замешкался, едва заметно улыбнувшись, и теплом выдохнув на чужие губы, накрыл их своими, медленно увлекая в томный и сладостный поцелуй.
   Внезапно небо разрезала молния, загрохотал гром и из сгустившихся темных туч хлынул ливень. Все это в одно мгновение, заставляя мужчину нехотя отстраниться.
   Еще один раскат грома.
   – Держись за меня, – памятуя о травме парня, скомандовал Сынхен, тем временем новенькой кожанкой прикрывая Ханя и себя от дождя. Он быстро, насколько позволял держащийся за него мальчишка, направился к авто. Сперва к пассажирскому сидению, усаживая парня, а после быстро занимая место водителя.
   – Нехило хлынуло, – выкуренный косяк свое дело сделал, мужчина чувствовал себя на вершине мира, или супергероем, не иначе. Он воодушевленно улыбнулся, отряхивая ладонью влажные волосы.
[NIC]CHOI SEUNG HYUN[/NIC][AVA]http://savepic.su/7202173m.gif[/AVA]

+1


Вы здесь » deus ex// » игра » louder


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно